Пользуясь высотой своей позиции, я без затей врезал ногой. И проделал это куда быстрее, чем вожак замахивался. Босая пятка дотянулась до головы. Пробил в переносицу с такой силой, что чудом шея не сломалась. Этого оказалось достаточно, наземь повалилось бесчувственное тело.

А я, успев перехватить вылетевшую из разомкнувшейся ладони дубинку, перебросил её в другую руку, одновременно закручивая, чтобы через миг нанести удар следующему желающему испытать страдания. Хрустнула раздробленная скула, и тут же заорал ещё один пострадавший, заработавший жесточайший пинок по колену. Хоть обуви у меня не было, но Мелконог не один месяц в этом деле натаскивал. В том числе босиком всё учился делать. Если надо, могу так врезать по сосне, что шишки посыплются.

Почти полный разгром бандитской группы занял не больше пары секунд. Очень мало для неподготовленного человека, можно сказать — миг.

И вот спустя этот миг передо мной стоял последний противник. Двое молча катились вниз по крутому склону, а третий при этом орал, пытаясь прижать к груди внезапно заболевшую ножку.

Я, растопырив указательный и средний палец свободной руки, уставил «козу» на уцелевшего:

— Если бросишь палку и быстро исчезнешь, я, так и быть, догонять тебя не стану.

Сказав это, улыбнулся как можно дружелюбнее, показывая, что, в сущности, являюсь приятнейшим человеком. Странно, но бандит после этого помчался прочь столь стремительно, что отброшенная дубинка коснулась земли, когда он перебежал через мост.

Обернувшись, я чуть не выругался. Со стороны трущоб к нам приближалось несколько человек, размахивая дрекольем и ножами. Похоже, бой только начинается.

Но тут Сафи подскочила, ухватила за руку, потащила навстречу новым противникам, затараторила:

— Гер, успокойся, это наши. Помогать бегут. Всё нормально, мы добрались, — и совсем другим голосом добавила: — Я никогда не видела, чтобы кто-то так дрался. Вас, шпионов, всех так учат?

— Сафи, да сколько же можно тебе повторять...

Глава 26 Я не чума, я хуже

Глава 26

Я не чума, я хуже

Сафи указала на последнюю монету:

— А вот эта старая какая-то. Совсем на городскую не похожа. Что это за деньги такие?

Куба смотрела на меня так, как генеральный прокурор должен смотреть на человека, разворовавшего в его несчастном государстве всё, кроме содержимого выгребных ям.

И ответила недружелюбно:

— Сафи, помолчи. Дай-ка мне в глаза этому негоднику посмотреть.

Я, оглянувшись, покрутил головой и уточнил:

— А где негодник?

Бобо, оживившись, с надеждой поинтересовался:

— Может его это?.. Того?.. А?..

Проигнорировав традиционные намёки кровожадного подручного, старуха спросила:

— Скажи мне Гер, или как там тебя на самом деле. Для чего я вас к фонтану отправила?

— Ну... воздухом ночным подышать, на звёзды полюбоваться, искупаться, монет насобирать.

— А ты что сделал?

— Воздухом подышал, звёзды видел, в фонтане тоже купался. А монеты вот они, перед вами, все до единой.

Вид у меня сейчас, как у праведника, букашку ни разу не обидевшего и даже не помыслившего о таком. Но старуха смотрела на меня так, как полагается смотреть на скопище всех грехов человеческих.

— Тебя послали просто принести монеты. Тебя не посылали за мальчиком, которого Ленты по всему городу ищут. Избивать Лент тебя тоже не просили. Но ты у нас везде успел отметиться.

— Ну а что мне было делать? Я этих ребят не приглашал, они сами к фонтану пришли. Ну а там и завертелось. Не я это начал.

— Ага, конечно, не ты. Но лишний рот привёл сюда именно ты. И это не просто лишний рот, это рот с большими проблемами.

— Да какие проблемы? Его родители в гильдии кожевников. Они даже не знают, что их сын у вас. Надо чтобы кто-то им это передал, и всё. Быстро его заберут. Может даже отблагодарят вас. Денежно.

Куба покачала головой:

— Как жаль, что я сразу не приказала тебя в канал определить. Ты плохой шпион. От тебя много проблем.

Бобо, резко воспрянув духом, подал голос:

— Так это... можно же исправить...

— Да помолчи хоть ты, изверг малолетний! — рявкнула старуха. — Значит так, слушай сюда, мелкий прихвостень Ингармета. Если ты...

На входе послышался шум, полог откинулся, в сумрак лачуги заглянул низкорослый мужчина бородатый до такой степени, что из переплетения волос лишь глаза проглядывали, да и те не целиком.

— Куба, там Ленты притащились. И Черепа с ними. И даже Гвозди. И шушера всякая. Они мальчика кожевников хотят, который у тебя. Лютый туда уже пошёл. Разговор будет, сама понимаешь.

Сообщив это, бородач исчез, а старуха вновь уставилась на меня нехорошо:

— Ну что, Гер, видишь, что из-за тебя начинается? Полюбовался звёздами, да? Вот теперь со мной пойдёшь. Послушаешь разговоры. Бобо!

— Я здесь!

— А куда ты отсюда денешься. Дубина. Ну чего вытаращился?! Дубина, говорю, где?! Хватай её и шагай за нами.

* * *

Как ни запрещай человеку владеть оружием, как ни лишай средств на его приобретение, он всегда изыщет возможность покалечить ближнего чем угодно, лишь бы не пустыми руками. Обитатели Тухлого Дна, собравшиеся на окраине своего неблагозвучного района, наглядно это демонстрировали.

Дубинки или просто палки, булавы с костяными и каменными шипами, кистени и даже пращи. Некоторые с виду без оружия, но руки держат подозрительно, будто готовясь выхватить из лохмотьев что-то настолько запрещённое, что до поры до времени это демонстрировать нежелательно.

Низкорослому бородачу при нашем приближении из толпы бросили доску с вбитым в её конец здоровенным гвоздём. Тот, ловко поймав немудрёное оружие в воздухе, крутанул, поудобнее перехватывая и негромко скомандовал:

— Куба, если что, вперёд не лезть. Старовата ты уже для таких дел.

— Я помню, как ты в штаны ссался до семи лет. Без тебя знаю, куда мне лезть, — нехорошо ответила на это карга и полезла именно туда, куда ей не рекомендовали.

В первый ряд.

Ну а нам-то куда деваться? Переглянулись с Бобо и направились туда же.

В первых рядах происходило то, что, очень мягко выражаясь, можно назвать уличной дипломатией. Авторитетные жители Тухлого Дна нелюбезно предлагали гостям района немедленно удалиться для совершения коллективного самоубийства, дабы больше никогда сюда не приходили. Последние дружно возражали и в свою очередь желали хозяевам зла.

Ругались и те и другие столь увлечённо, что на наше продвижение внимания не обратили. Я, остановившись, начал с интересом прислушиваться, запоминая новые экспрессивные словечки и обороты. Ну и заодно пытаясь понять, кто тут кто и каковы расклады.

А расклады смотрелись не в нашу пользу. Бандитов заявилось человек восемьдесят. Причём не каких попало, а подростков старшей возрастной группы, юношей и молодых мужчин. По одежде и вооружению понятно, что это не самый рядовой состав: нет откровенного тряпья, и при засилье дубинок почти не видать простеньких кое-как обструганных палок. Хорошая древесина, тщательная работа, шипы каменные и костяные, набойки и даже обручи металлические. Немало топоров и тесаков, а один, самый высокий, крепкий и крикливый, с саблей на поясе. Клинок укрыт в ножнах, но судя по рукояти — далеко не первоклассное изделие. Однако на фоне всего прочего смотрится серьёзно.

Наших почти в два раза меньше. Одежда самая что ни на есть нищенская, сплошные дыры. Возраст у большинства далеко не юный, по многим заметно, что страдают от серьёзных заболеваний. Оружие смотрится жалко, доска с гвоздём — далеко не худший вариант.

Однако я ведь сюда не телепортировался, я через половину района прошёл. И видел, что в лабиринте переулков у окраины скрывается как минимум столько же народа. И если учесть, что провели меня не повсюду, эту цифру можно смело умножать в два-три раза.